Уильям Шекспир |William Shakespeare|
Уильям Шекспир |William Shakespeare|
Трагедии. Исторические хроники.
Комедии. Поэтические сказки. Сонеты.
Не знаю, в приходе весны ли причина, или просто возникает желание прочесть о любви в разных «шекспировских» проявлениях — романтической, комедийной или трагической составляющих этого чувства. Не знаю… Но почему-то именно весной я перечитываю Шекспира, хотя нет, есть одно исключение из правил — я всегда, куда бы не летела, беру с собой в самолёт одну из его книг. Как-то один раз мой незнакомый попутчик сыронизировал по этому поводу: «Если честно, то я немного Вам завидую, если вдруг наш самолет разобьётся — последнее, что Вы увидите здесь в этом мире — будут слова великого драматурга, а я — горящие значки на табло (сигарета и ремень)…». Он не переставал говорить весь полёт, видимо, просто очень боялся летать (страх по-разному проявляет себя), и я отложила «Гамлета» и просто слушала его жизнь до сегодняшнего полёта, которую за два с половиной часа в небе он успел мне рассказать. В конце разговора он сказал, что в следующий раз тоже полетит с Шекспиром. Я улыбнулась с надеждой, что, может быть, чтение Шекспира поможет ему преодолеть этот страх, но даже если не поможет, то хотя бы отвлечёт. Ведь, кому-кому, а Уильяму Шекспиру сделать это точно под силу!
О личности великого драматурга XVI века до сих пор не утихают споры. А был ли Уильям Шекспир? А Шекспир — это Шекспир? А он ли создатель этих произведений? Удивительные люди. Одни тратят свою жизнь на изучение, анализ, доказательства или опровержения всяческих теорий и домыслов, касающихся его жизни. Другие люди снимают фильмы с различными трактовками его биографии. Третьи не перестают спорить с четвёртыми, и так далее. Длится всё это действие уже на протяжении почти четырёх веков. Поистине, нет предела пытливому уму человека! Но есть и те, кто просто считает его своим любимым писателем и с удовольствием и волнением каждый раз погружается в миры, созданные им. Тот, кто просто пытается постичь то, что Уильям Шекспир хотел донести до своего зрителя или читателя. Но, всё же, я хочу Вам рассказать о самой неординарной статье (и она мне очень нравится), которую я прочла о Шекспире. Её автором является британский дипломат, бывший посол Великобритании в России, знаток и исследователь творчества Уильяма Шекспира — сэр Энтони Рассел Брентон. Статья называется «Шекспир — русский». Я процитирую здесь её часть, но её стоит прочесть целиком, так как в ней он удивительно простым языком излагает «наше» русское знакомство с Шекспиром из века в век. Надеюсь, что по названию её будет легко найти, но если нет, я в комментариях могу с Вами поделиться ссылкой.
Из статьи сэра Энтони Рассела Брентона «Шекспир — русский»:
«… Но что связывает Шекспира с Россией? Почему драматург, рожденный вдали от ее культуры и языка, имел на нее столь сильное воздействие? Я приступаю к ответу не без внутреннего волнения. Я ведь не русский и не специалист в области драмы (если не считать, правда, дипломатию своего рода театром). Так что со всей подобающей случаю скромностью я предлагаю три возможные причины. Во-первых, драматическое искусство в наших двух культурах занимает центральное место, какого, в определенном смысле, оно не занимает более нигде. Немцы справедливо гордятся своей музыкой. Итальянцы — живописью. Но, пожалуй, только в Объединенном Королевстве и в России драма оказалась в центре всего. У вас есть Гоголь, Островский, Чехов. У нас — Шекспир. Знаменитый британский театральный режиссер Даклан Доннеллан говорит мне, что каждый год приезжает в Москву, потому что считает ее театральной столицей мира. Если у нее и есть соперник, то это — Лондон. Стоит ли удивляться, что разделив эту общую с нами страсть к театру, вы, русские, отдали свои сердца нашему величайшему представителю — Шекспиру. А благодаря изумительному театральному мастерству, вы сумели преодолеть, как ни в одной другой стране, естественные ограничения, налагаемые переводом. Те спектакли, которые мне довелось здесь увидеть, в гораздо большей степени выражены в действии, чем в слове. Скажем, “Ричард III” в постановке Бутусова в “Сатириконе” совершенно не похож на британские спектакли, но он в полной мере передает гротескное ощущение зла, присущее этой пьесе.
Вторая причина, по которой, я думаю, вы отдали свои сердца Шекспиру, заключена в вашем языке. Шекспир, разумеется, неподражаем по-английски. Его диапазон простирается от возвышенного до обыденного, от нежнейшей любовной лирики до мощной политической риторики. Он пополняет свой огромный словарный запас, черпая из глубин профессиональной терминологии и из расхожего сленга, он готов пойти на любые нарушения грамматики и синтаксиса, чтобы добиться своих целей. Никакой перевод с этим не совладает. Но если бы мне пришлось переводить его на какой-либо язык, то я выбрал бы русский: свободный строй, огромный словарь, заимствованный отовсюду, необычайно гибкая грамматика — это именно та среда, которой требует Шекспир. Ваш язык может привести в отчаяние того, кто, подобно мне, пытается научиться ему. Но для драматурга, знающего, как им пользоваться, его размах и масштаб просто удивительны. Насколько лексически он богаче французского языка! Куда более гибок, чем немецкий, и выразителен в звуке, чем итальянский. Вот почему Шекспиру так повезло с русскими переводчиками, в первую очередь, конечно, с Пастернаком.
Но, переходя к третьей причине, я возвращаюсь к названию моего эссе: “Шекспир — русский”. Скорее всего, Шекспир не был русским. В его пьесах русские персонажи практически неразличимы. И, тем не менее, размах и сила его героев отзываются чем-то глубоко русским. Вы сами говорите о “широкой русской душе”. Российская история и жизнь богаты людьми и ситуациями, которые, если и не были созданы Шекспиром, то могли бы быть. Какая великая любовь, какая Джульетта или Клеопатра может сравниться с княжной Марией Волконской, изнеженным порожденьем столичного Петербурга, которая последовала за своим мужем, осужденным декабристом, в ссылку и провела половину жизни в глубине восточной Сибири. Когда я вчитываюсь в легенды об Александре I, соучастнике убийства своего отца, угнетенном чувством вины, наконец, бегущем как можно далее от безграничной власти, чтобы провести остаток дней отшельником, я не могу не вспоминать шекспировского Генриха IV, также мучимого мыслью о свержении и убийстве законного правителя, окончившего свои дни в мечтах о крестовом походе, где он смог бы искупить содеянное. Судьбы Пушкина и Лермонтова, поэтов во цвете лет павших на случайных поединках, приводят на память Меркуцио, остроумного спутника Ромео, бросившего вызов и убитого Тибальтом по единственной причине, что день был слишком жарок. Знали ли Маленков и Каганович, когда они помогали Хрущеву взойти на вершину власти, что их собственная судьба повторит судьбу герцога Болингброка, оказавшего сходную услугу Ричарду III? Читал ли маршал Жуков, подлинный победитель во Второй мировой войне, “Кориолана”? Понимал ли он, в какую политическую ловушку может вовлечь военный триумф? Но более чем кто-либо — Петр Великий! Вот характер, в котором шекспировское и русское сплелись нерасторжимо. Его отношения с сыном Алексеем как в кривом зеркале представляют отношения Генриха IV с его сыном Хэлом.
Александр Солженицын как-то заметил, что для страны иметь великого писателя — это все равно, что иметь альтернативное правительство. Для любой страны великий писатель необходим как источник ценностей и вдохновения, когда политические времена особенно тяжелы. России же приходилось переживать политические времена потяжелее, чем многим другим. У вас, конечно, есть созвездие своих гениев, к кому можно обратиться: Пушкин, Гоголь, Достоевский, Толстой, Чехов. Но мне думается, что вы имеете право притязать на свою долю Шекспира…»
Что мы собственно и делаем! Притязаем на великое право понять его, постичь его глубину! Мы читаем о его Любви, сравнивая эти невероятные истории с историями Любви из наших жизней. Мы учимся не быть теми, кто зол, жаден и самонадеян. Мы стараемся не создавать таких ситуаций в своей жизни, которые по примеру героев Уильяма Шекспира, могут обернуться нашими личными трагедиями. Мы его читаем. Мы его ставим. Мы его смотрим. Мы цитируем его. Мы его танцуем. Его произведения действительно можно считать «русскими», ведь между нами до сих пор есть такое удивительное понимание!
P.S: Друзья, у меня давно зреет идея Шекспировских Чтений… Предлагаю Вам реализовать её совместно в том же литературном жанре — эссе, и провести недели через две Чтения, посвящённые произведениям великого драматурга Уильяма Шекспира. Что скажете?
P.P.S: И ещё! Хочу обратиться к прекрасной половине нашего литературного портала! Дорогие наши поэтессы, примите мои поздравления с чудесным праздником «8 марта»! Мира, добра, любви, понимания и, конечно же, вдохновения искренне желаю Вам! Будьте любимы, творческой реализации Вам, безусловно, и пусть в Ваших мирах царит только благоденствие! С праздником!
04.03.2017 г.
